Дорогой мой друг, пишу вам наспех.
Небо ждет дождя, и пахнет громом,
душно, как под крышкою кастрюли,
так у нас в июле.
А у вас-то, говорят, прохлада,
георгины, вишня на подходе,
как ваш сад, как лилии, пионы,
зелены ли кроны?
Вы поэт, мой друг, и вам известно,
как проходит жизнь в тисках железных,
как за днем сочится день, дерутся
пауки в закрытой плотно банке,
но зато у вас, вы мне писали,
расцвели саранки.
Пётр Иваныч кистию чудесной
их бы обессмертил непременно,
птичку бы добавил-невеличку.
Где теперь та птичка…
Не поручиком, и не в отставке,
и завяла роза в темной стклянке,
дорогой мой, только не сдавайтесь,
вы уж постарайтесь.
Не сдавайтесь горечи и сплину,
одиночеству и пораженью,
вам ли, друг мой, плакать от бессилья?
Есть у вас и крылья.
Эх, была б оказия с чужбины…
Здесь-то розы хороши на редкость.
Черенков бы воза два набрали!
Да я все о глупостях, простите,
а о главном, видно, не умею.
Хоть бы нам увидеться скорее…
...Лето... Лорелея…
