Золото волос твоих.
Все серебро этого мира -
Серебро твоей седины.
К черту, что ей тут делать -
Посмотри на себя, ну откуда,
Когда бы ей взяться?
Но серебро проступает отчетливо,
Ладно,
Таким и положено быть
В эти дни, когда половина мира
Пылает в объятьях войны.
Я слушаю, прерываю,
Да ладно! Ну скажешь тоже,
Ну нет, ну это уж слишком!
Уж этого быть не может,
Но с тобой ведь такая штука -
С тобою возможно всё.
При виде тебя мир становится птицей,
Открываются самые старые клады,
Кровоточят давно иссохшие раны,
И может быть правдой любая дичь,
Которую мы несём.
Ты говоришь - я слушаю,
Про вину свою, про ошибки,
Про тернии и про лозы,
Про забытый и горький дом.
Но ты говоришь не про это,
Ты лучший рассказчик историй,
Страшных, но удивительных
И всегда с хорошим концом,
Даже если в конце истории
Этот мир закричит и выгнется,
И повиснет на тонкой нити,
И взорвется диким огнем,
Ты продолжишь - и он продолжит,
И проклюнется через пепел,
Прилетит, прорастет, защебечет,
По камню синим чиркнет пером,
И через какой-то миг
Даже я,
Даже такой неисправимый дурак, как я,
Вдруг воскликнет
Воскликну…
Ну нет, ну это уж слишком!
Ты закуришь и засмеешься:
Не хочешь - не надо.
И бросишь в меня всем золотом,
Золотом этого мира,
И всеми его жемчугами.
И всем его серебром.